Форум
Вт Июл 21, 2020 1:25 am автор 
Разрешение учить.
Роль Учителя исключительно важна. Подобно всему остальному, в метафизических занятиях ее невозможно правильно оценить посредством аналогий с обычным обучением. Учитель в нашей традиции не является кем-то, кто следовал некоему курсу обучения и теперь способен передать другим то, чему он сам научился. Учитель — это тот, кто знает нечто чрезвычайно важное и способен организовать и поддерживать передачу того, что он знает.
То же самое относится и к фразе столь бойко используемой и столь мало понимаемой: «Разрешение учить». Люди, которые обучались у кого-то, кому было дано такое разрешение, воображают (и это только воображение), что инструктировавший их человек обязательно сознавал значимость того, чему он их учил. Такого рода «представитель», как мы его называем, фактически является не чем иным, как каналом, через который приходит помощь в том, чтобы учение стало эффективно действовать, как единое целое. Учение включает в себя общую сумму всех переживаний ученика плюс его реакции на эти переживания.
Существует и иная форма передачи, обладающая основополагающей важностью. Это то, что мы называем (защитным) «покрытием», каковым является весьма конкретная часть учения. При использовании этого метода определенные материалы даются какому-то отдельному человеку или группе людей. Они изучают эти материалы, которые могут быть упражнениями, теориями, аргументами, заданиями. Тот опыт, который они получают от работы с этими материалами, дает им способность создать материалы для инструктажа уже других людей.
Такие материалы можно назвать «вторичными обучающими материалами» — они подвергаются некой переработке, как это бывает при «первичном переваривании» пищи, которое сделает ее более «съедобной» для людей, лишенных обычной «пищеварительной системы».
Перерабатывая материал таким образом, среднее звено людей получает пользу от этого упражнения и становится способным передать результаты своих изучений другим. Эту часть учения нельзя путать с интеллектуальным осмыслением материалов. При интеллектуальном осмыслении трудные для понимания материалы «популяризируются», чтобы люди с недостаточным словарным запасом или недостаточными способностями к пониманию могли их усвоить. Деятельность такого рода никогда не используется нами, потому что в работе с нашими материалами она неэффективна.
Особая природа материалов и технических процедур в этом Учении такова, что даже ознакомление с ними в сравнительно абстрактной форме изложения, подобно этой, помогает сохранить их для общины в оперативном состоянии. Именно по этой причине мы вообще вовлекаемся в теоретические изучения как таковые, ведь мы знаем, что правильный вид контакта с некоторыми частями Учения обеспечивает индивидуума и группу еще одной важной основой для понимания.
В этом мы отличаемся от систем, поощряющих изучение теоретических материалов с целью «понимания» изучаемой системы.
Мы считаем, что процесс обучения может быть разделен на три этапа: передача информации, обучение какому-то умению и развитие способностей. Мы вовлечены в последний этап.
Вы избежите большого замешательства, если, думая о наших занятиях, не будете использовать формулировки и терминологию, которые привыкли ассоциировать с получением информации и изучением какого-то ремесла.
«Разрешение учить» в нашей традиции принимает так много различных форм, что здесь просто невозможно все их перечислить. Но необходимо отметить, что для практических целей преподаватели упражнений, движений, теории, идей и так далее — все они в нашем учении являются различными людьми. Исполняют музыку одни, а слушают ее для каких-то конструктивных целей — другие; инструктируют в упражнениях одни люди, объясняют различные аспекты учения словесно или на личном примере — другие.
Разумеется, совершенно неизбежен тот факт, что когда учение формулируется для представления каким-то институтом или формализуется, превращаясь в культ (как часто случается), то это знание о различных путях обучения и о том, когда какой путь работает, теряет в процессе кристаллизации культа свою оперативность.
В практической, «полевой», работе существуют три весьма распространенные позиции по отношению к этому, связанному с обучением злокачественному фактору.
1) Есть люди, которые чувствуют, что «учить — это их миссия». Они приходят к учителю и просят у него разрешения учить напрямую других людей. Или они просят дать им материалы, которые они могли бы передавать другим, либо дать им особую подготовку, которая бы трансформировала их в учителей. Таким людям невозможно доверить какую бы то ни было обучающую функцию до тех пор, пока они не придут к осознанию того, что учение это не то, что они воображают.
Однако не всех таких людей невозможно научить, хотя к ним мы должны причислить и тех, кто зациклен на своих представлениях об учении и полон чувства собственной важности. Некоторым из них кто-то велел когда-то учить, и это они считают чем-то вроде сверхъестественного благословения, которое автоматически возлагает на человека высшие обязанности и одаривает его великими способностями.
2) Другая категория людей — это те, кто имеет значительный опыт работы с каким-то аспектом традиции, который, скорее всего, скристаллизовался и превратился в повторяющуюся деятельность; эти люди хотят «перестать учить». Они хотят сбросить с себя то, что считают своим бременем, и стать зависимыми от общины или традиции. Они просто переутомились, потому что пытались сделать невозможное: учить чему-то с помощью неподходящего для этого метода. Им необходима некоторая переориентация, потому что они не понимают основополагающих фактов, касающихся этой традиции.
3) Есть также и другие люди, желающие учить с помощью методов, которые им известны и им самим нравятся.
Они хотят учить других всяким обрывкам, произвольно выбирая их и акцентируя в учении то, что им самим нравится. Чаще всего именно эти люди привлекают к себе последователей. Последователи же, как правило, привязываются к таким индивидуумам в результате привычки и вдалбливания одного и того же, а также благодаря тому, что предложение стать членами суррогатной семьи или «социальной» Церкви пришло к ним как раз в такое время, когда они были особенно податливы для рекрутирования в любую организацию. Средний член такой группы может быть придирчивым занудой, уступчивым, мягким человеком, интеллектуалом или эмоциональной натурой — словом, кем угодно, но только не тем, кто осознает особые принципы и уникальные характеристики наших методов обучения, изучения и организации. Если «учитель» такой группы и осознает все это, его осознание, как правило, покрыто толстым, многолетним слоем лицемерия, внушающего ему такие мысли: «Кто, кроме меня, мог бы что-нибудь сделать для этих людей? Разве они сами не говорят, что лучше себя чувствуют в результате того, что находятся в моей группе? Разве не возложил на меня в прошлом эту ответственность мой собственный учитель?»
«Разрешение учить» имеет ограниченную функцию. Функция эта находится под непосредственным и постоянным контролем организма, называемого Традицией, что означает следующее: сумма всех учебных мероприятий в Традиции, происходящих в мире в любое данное время, воспринимается определенными людьми, чья задача — присматривать и осуществлять руководство всем Учением как единым целым.
Совершенно невозможно, чтобы «разрешение учить» было дани индивидууму для создания им впоследствии обособленной общины, чей прогресс и методы не будут связаны с руководством и стимулами, исходящими из единого целого.
Индивидуальные общины время от времени могут становиться обособленными. Таким суждено либо исчезнуть, превратившись под давлением различных факторов во что-то совершенно иное, чем они были первоначально, либо, в то или иное время, снова воссоединиться с телом Учения в его современной форме. Альтернативы этому не существует.
Суфииские тексты.
Аранов Юлиан.
Роль Учителя исключительно важна. Подобно всему остальному, в метафизических занятиях ее невозможно правильно оценить посредством аналогий с обычным обучением. Учитель в нашей традиции не является кем-то, кто следовал некоему курсу обучения и теперь способен передать другим то, чему он сам научился. Учитель — это тот, кто знает нечто чрезвычайно важное и способен организовать и поддерживать передачу того, что он знает.
То же самое относится и к фразе столь бойко используемой и столь мало понимаемой: «Разрешение учить». Люди, которые обучались у кого-то, кому было дано такое разрешение, воображают (и это только воображение), что инструктировавший их человек обязательно сознавал значимость того, чему он их учил. Такого рода «представитель», как мы его называем, фактически является не чем иным, как каналом, через который приходит помощь в том, чтобы учение стало эффективно действовать, как единое целое. Учение включает в себя общую сумму всех переживаний ученика плюс его реакции на эти переживания.
Существует и иная форма передачи, обладающая основополагающей важностью. Это то, что мы называем (защитным) «покрытием», каковым является весьма конкретная часть учения. При использовании этого метода определенные материалы даются какому-то отдельному человеку или группе людей. Они изучают эти материалы, которые могут быть упражнениями, теориями, аргументами, заданиями. Тот опыт, который они получают от работы с этими материалами, дает им способность создать материалы для инструктажа уже других людей.
Такие материалы можно назвать «вторичными обучающими материалами» — они подвергаются некой переработке, как это бывает при «первичном переваривании» пищи, которое сделает ее более «съедобной» для людей, лишенных обычной «пищеварительной системы».
Перерабатывая материал таким образом, среднее звено людей получает пользу от этого упражнения и становится способным передать результаты своих изучений другим. Эту часть учения нельзя путать с интеллектуальным осмыслением материалов. При интеллектуальном осмыслении трудные для понимания материалы «популяризируются», чтобы люди с недостаточным словарным запасом или недостаточными способностями к пониманию могли их усвоить. Деятельность такого рода никогда не используется нами, потому что в работе с нашими материалами она неэффективна.
Особая природа материалов и технических процедур в этом Учении такова, что даже ознакомление с ними в сравнительно абстрактной форме изложения, подобно этой, помогает сохранить их для общины в оперативном состоянии. Именно по этой причине мы вообще вовлекаемся в теоретические изучения как таковые, ведь мы знаем, что правильный вид контакта с некоторыми частями Учения обеспечивает индивидуума и группу еще одной важной основой для понимания.
В этом мы отличаемся от систем, поощряющих изучение теоретических материалов с целью «понимания» изучаемой системы.
Мы считаем, что процесс обучения может быть разделен на три этапа: передача информации, обучение какому-то умению и развитие способностей. Мы вовлечены в последний этап.
Вы избежите большого замешательства, если, думая о наших занятиях, не будете использовать формулировки и терминологию, которые привыкли ассоциировать с получением информации и изучением какого-то ремесла.
«Разрешение учить» в нашей традиции принимает так много различных форм, что здесь просто невозможно все их перечислить. Но необходимо отметить, что для практических целей преподаватели упражнений, движений, теории, идей и так далее — все они в нашем учении являются различными людьми. Исполняют музыку одни, а слушают ее для каких-то конструктивных целей — другие; инструктируют в упражнениях одни люди, объясняют различные аспекты учения словесно или на личном примере — другие.
Разумеется, совершенно неизбежен тот факт, что когда учение формулируется для представления каким-то институтом или формализуется, превращаясь в культ (как часто случается), то это знание о различных путях обучения и о том, когда какой путь работает, теряет в процессе кристаллизации культа свою оперативность.
В практической, «полевой», работе существуют три весьма распространенные позиции по отношению к этому, связанному с обучением злокачественному фактору.
1) Есть люди, которые чувствуют, что «учить — это их миссия». Они приходят к учителю и просят у него разрешения учить напрямую других людей. Или они просят дать им материалы, которые они могли бы передавать другим, либо дать им особую подготовку, которая бы трансформировала их в учителей. Таким людям невозможно доверить какую бы то ни было обучающую функцию до тех пор, пока они не придут к осознанию того, что учение это не то, что они воображают.
Однако не всех таких людей невозможно научить, хотя к ним мы должны причислить и тех, кто зациклен на своих представлениях об учении и полон чувства собственной важности. Некоторым из них кто-то велел когда-то учить, и это они считают чем-то вроде сверхъестественного благословения, которое автоматически возлагает на человека высшие обязанности и одаривает его великими способностями.
2) Другая категория людей — это те, кто имеет значительный опыт работы с каким-то аспектом традиции, который, скорее всего, скристаллизовался и превратился в повторяющуюся деятельность; эти люди хотят «перестать учить». Они хотят сбросить с себя то, что считают своим бременем, и стать зависимыми от общины или традиции. Они просто переутомились, потому что пытались сделать невозможное: учить чему-то с помощью неподходящего для этого метода. Им необходима некоторая переориентация, потому что они не понимают основополагающих фактов, касающихся этой традиции.
3) Есть также и другие люди, желающие учить с помощью методов, которые им известны и им самим нравятся.
Они хотят учить других всяким обрывкам, произвольно выбирая их и акцентируя в учении то, что им самим нравится. Чаще всего именно эти люди привлекают к себе последователей. Последователи же, как правило, привязываются к таким индивидуумам в результате привычки и вдалбливания одного и того же, а также благодаря тому, что предложение стать членами суррогатной семьи или «социальной» Церкви пришло к ним как раз в такое время, когда они были особенно податливы для рекрутирования в любую организацию. Средний член такой группы может быть придирчивым занудой, уступчивым, мягким человеком, интеллектуалом или эмоциональной натурой — словом, кем угодно, но только не тем, кто осознает особые принципы и уникальные характеристики наших методов обучения, изучения и организации. Если «учитель» такой группы и осознает все это, его осознание, как правило, покрыто толстым, многолетним слоем лицемерия, внушающего ему такие мысли: «Кто, кроме меня, мог бы что-нибудь сделать для этих людей? Разве они сами не говорят, что лучше себя чувствуют в результате того, что находятся в моей группе? Разве не возложил на меня в прошлом эту ответственность мой собственный учитель?»
«Разрешение учить» имеет ограниченную функцию. Функция эта находится под непосредственным и постоянным контролем организма, называемого Традицией, что означает следующее: сумма всех учебных мероприятий в Традиции, происходящих в мире в любое данное время, воспринимается определенными людьми, чья задача — присматривать и осуществлять руководство всем Учением как единым целым.
Совершенно невозможно, чтобы «разрешение учить» было дани индивидууму для создания им впоследствии обособленной общины, чей прогресс и методы не будут связаны с руководством и стимулами, исходящими из единого целого.
Индивидуальные общины время от времени могут становиться обособленными. Таким суждено либо исчезнуть, превратившись под давлением различных факторов во что-то совершенно иное, чем они были первоначально, либо, в то или иное время, снова воссоединиться с телом Учения в его современной форме. Альтернативы этому не существует.
Суфииские тексты.
Аранов Юлиан.