Мандала.
Один из чисто тантрических ритуалов заключается в построении мандалы. Буквально это слово значит «круг»; в тибетских книгах оно иногда переводится как «центр», иногда как «то, что окружает». Фактически мандала — это довольно сложная композиция, состоящая из круговой границы и одного и более концентрических кругов, внутри которых находится квадрат, разделенный на четыре треугольника; в центре каждого треугольника, как и в центре самой мандалы, есть другие круги, содержащие образы божеств или их эмблемы. Эта иконографическая схема подвержена бесчисленным вариациям: так, некоторые мандалы напоминают лабиринты, другие похожи на дворцы с крепостными валами, башнями, садами; можно найти цветочную символику рядом с кристаллографическими структурами, когда, например, лотос в цвету соседствует с алмазом.
Простейшая мандала — это янтра, которую используют и индуисты (дословно янтра — «объект, помогающий удерживать», «инструмент», «орудие»); она является диаграммой, «оттиснутой или выгравированной на металле, дереве, коже, камне, бумаге или просто нарисованной на земле или на стене». Ее структура может рассматриваться как линейная парадигма мандалы. Янтра состоит из ряда треугольников (в шриянтре их девять — четыре вершинами вверх, пять вершинами вниз), окруженных несколькими окружностями, которые обрамляют квадрат с четырьмя «дверями». Треугольник, указывающий вниз, символизирует йони, т.е. Шакти; указывающий вверх — мужское начало, Шиву; центральная точка (бинду) означает недифференцированного Брахмана. Другими словами, янтра есть выражение, в терминах линеарного символизма, космических манифестаций, возникающих из первичного единства.
Мандала использует похожую символику и развивает ее на различающихся, но соотносящихся друг с другом уровнях. Как и янтра, мандала — одновременно и образ Вселенной, и теофания: весь космос является, конечно, еще и манифестацией божественного начала. Но мандала служит также и «обителью» богов. В ведической Индии считалось, что боги спускались на алтарь; это показывает преемственность между тантрической литургией и традиционным культом. Каждый алтарь или священное место изначально рассматривались как привилегированный участок, отделенный от остальной территории; в этом качественно другом месте священное манифестировало себя, внезапно разрывая планы существования, позволяя устанавливать связь между разными космическими областями — небесами, землей и воздушным пространством. Эта концепция была чрезвычайно распространена, в том числе далеко за пределами Индии. Символизм царских столиц, храмов, городов, наконец, любого жилища человека базировался на оценке священного пространства как центра мира и, следовательно, как сферы сообщения с небом и преисподней.
Тантризм пользуется этим архаичным символизмом, но вводит его в новый контекст. Изучая традиционные интерпретации символизма мандалы и описывая тантрический ритуал инициации, мы можем лучше понять новые акценты, внесенные тантризмом. Внешний круг мандалы представляет собой «барьер огня», который одновременно символизирует и запрещение доступа внутрь непосвященным, и метафизическое знание, «сжигающее» неведение. Следующим идет «алмазное кольцо»; алмаз — это символ высшего сознания, бодхи, т.е. «просветления». Еще глубже, чем «алмазное кольцо», находится круг с восемью «кладбищами», выражающих идею восьми аспектов профанного сознания; этот иконографический мотив кладбищ главным образом встречается в мандалах, посвященных «устрашающим» божествам. Дальше расположено «кольцо листьев», означающее духовное возрождение. В центре этого последнего круга находится мандала в собственном смысле слова, также называемая вимана («дворец»), т.е. место, где пребывают сами боги.
Символика, связанная с царской властью, играет важную роль в конструкции и титкале мандалы. В Индии, да и не только в ней, державность соотносится со священным. Будда — чакравартин[5] par excellence, «космократ». Церемония, которую исполняют при посвящении в мандалу, фактически совпадает с абхишекой, т.е. ритуальным окроплением водой при царской инаугурации.[6] На изображениях Будды, размещенных в разных кругах мандалы, видны царские диадемы; перед посвящением в мандалу учитель вручает ученику знаки царского достоинства. Смысл этой символики распознается легко: ученик отождествляется с властителем потому, что он возвышается над игрой космических энергий, он становится автономным, полностью свободным. Духовная свобода — и это справедливо не только для Индии — всегда выражалась через идею державности.
На периферии этой сложной конструкции находятся четыре главных двери, защищаемые ужасными образами, которых называют «хранителями дверей». Роль их двойственна. С одной стороны, эти стражи охраняют сознание от деструктивных сил бессознательного; с другой, им присуща и наступательная миссия: чтобы совершенно покончить с подвижным иррациональным миром бессознательного, сознание должно перенести борьбу в стан противника и именно здесь принять разрушительный, устрашающий облик, чтобы вернее справиться с врагом. Даже божества внутри мандалы иногда имеют страшный облик; все это боги, с которыми человек встретится после смерти в состоянии бардо. Стражи дверей и ужасные божества подчеркивают инициатический характер вступления в мандалу. Любая инициация предполагает переход с одного уровня бытия на другой, но этой онтологической перемене предшествует краткий или долгий период «ордалий», через которые должен пройти кандидат. Типичным инициатическим испытанием является «борьба с чудовищем» (в буквальном смысле воинских посвящений). Согласно тантрическим представлениям, чудовища являют собой силы бессознательного, возникающие из универсальной «пустоты»; кандидат должен побороть страх, внушаемый ими. Как это уже часто отмечалось, размер и страшная внешность чудовищ, встречающихся в инициации, суть не что иное, как порождение «инициатического ужаса».
Этот аспект инициации раскрывает некоторое структурное сходство между мандалой и лабиринтом. Фактически многие мандалы представляют из себя лабиринт. Среди ритуальных функций лабиринта две особенно интересны для нас: во-первых, лабиринт символизировал запредельное, и любой посвященный, вступивший в него, осуществлял descensus ad inferos (спуск в ад) (ритуальную смерть, за которой следовало «воскресение»); во-вторых, лабиринт являлся своего рода «оборонительной системой», как духовной (против злых духов и демонов, сил хаоса), так и материальной (против внешних врагов). Поскольку столица, подобно храму или дворцу, образовывала «центр мира», то именно лабиринт (или стены) защищали его, и не только от захватчиков, но и от злотворных сил, «духов пустыни», пытавшихся вернуть «формы» к аморфному состоянию, из которого они появились. Рассмотренные в этом свете, функции мандалы, как и функции лабиринта, тоже должны быть по меньшей мере двойственными. С одной стороны, вступление в мандалу, нарисованную на земле, равнозначно посвящению; с другой, мандала «защищает» ученика от любой разрушительной силы и в то же время помогает ему сконцентрироваться, найти свой собственный центр. Эта последняя функция прояснится в дальнейшем, когда мы рассмотрим тантрическую садхану.
Один из чисто тантрических ритуалов заключается в построении мандалы. Буквально это слово значит «круг»; в тибетских книгах оно иногда переводится как «центр», иногда как «то, что окружает». Фактически мандала — это довольно сложная композиция, состоящая из круговой границы и одного и более концентрических кругов, внутри которых находится квадрат, разделенный на четыре треугольника; в центре каждого треугольника, как и в центре самой мандалы, есть другие круги, содержащие образы божеств или их эмблемы. Эта иконографическая схема подвержена бесчисленным вариациям: так, некоторые мандалы напоминают лабиринты, другие похожи на дворцы с крепостными валами, башнями, садами; можно найти цветочную символику рядом с кристаллографическими структурами, когда, например, лотос в цвету соседствует с алмазом.
Простейшая мандала — это янтра, которую используют и индуисты (дословно янтра — «объект, помогающий удерживать», «инструмент», «орудие»); она является диаграммой, «оттиснутой или выгравированной на металле, дереве, коже, камне, бумаге или просто нарисованной на земле или на стене». Ее структура может рассматриваться как линейная парадигма мандалы. Янтра состоит из ряда треугольников (в шриянтре их девять — четыре вершинами вверх, пять вершинами вниз), окруженных несколькими окружностями, которые обрамляют квадрат с четырьмя «дверями». Треугольник, указывающий вниз, символизирует йони, т.е. Шакти; указывающий вверх — мужское начало, Шиву; центральная точка (бинду) означает недифференцированного Брахмана. Другими словами, янтра есть выражение, в терминах линеарного символизма, космических манифестаций, возникающих из первичного единства.
Мандала использует похожую символику и развивает ее на различающихся, но соотносящихся друг с другом уровнях. Как и янтра, мандала — одновременно и образ Вселенной, и теофания: весь космос является, конечно, еще и манифестацией божественного начала. Но мандала служит также и «обителью» богов. В ведической Индии считалось, что боги спускались на алтарь; это показывает преемственность между тантрической литургией и традиционным культом. Каждый алтарь или священное место изначально рассматривались как привилегированный участок, отделенный от остальной территории; в этом качественно другом месте священное манифестировало себя, внезапно разрывая планы существования, позволяя устанавливать связь между разными космическими областями — небесами, землей и воздушным пространством. Эта концепция была чрезвычайно распространена, в том числе далеко за пределами Индии. Символизм царских столиц, храмов, городов, наконец, любого жилища человека базировался на оценке священного пространства как центра мира и, следовательно, как сферы сообщения с небом и преисподней.
Тантризм пользуется этим архаичным символизмом, но вводит его в новый контекст. Изучая традиционные интерпретации символизма мандалы и описывая тантрический ритуал инициации, мы можем лучше понять новые акценты, внесенные тантризмом. Внешний круг мандалы представляет собой «барьер огня», который одновременно символизирует и запрещение доступа внутрь непосвященным, и метафизическое знание, «сжигающее» неведение. Следующим идет «алмазное кольцо»; алмаз — это символ высшего сознания, бодхи, т.е. «просветления». Еще глубже, чем «алмазное кольцо», находится круг с восемью «кладбищами», выражающих идею восьми аспектов профанного сознания; этот иконографический мотив кладбищ главным образом встречается в мандалах, посвященных «устрашающим» божествам. Дальше расположено «кольцо листьев», означающее духовное возрождение. В центре этого последнего круга находится мандала в собственном смысле слова, также называемая вимана («дворец»), т.е. место, где пребывают сами боги.
Символика, связанная с царской властью, играет важную роль в конструкции и титкале мандалы. В Индии, да и не только в ней, державность соотносится со священным. Будда — чакравартин[5] par excellence, «космократ». Церемония, которую исполняют при посвящении в мандалу, фактически совпадает с абхишекой, т.е. ритуальным окроплением водой при царской инаугурации.[6] На изображениях Будды, размещенных в разных кругах мандалы, видны царские диадемы; перед посвящением в мандалу учитель вручает ученику знаки царского достоинства. Смысл этой символики распознается легко: ученик отождествляется с властителем потому, что он возвышается над игрой космических энергий, он становится автономным, полностью свободным. Духовная свобода — и это справедливо не только для Индии — всегда выражалась через идею державности.
На периферии этой сложной конструкции находятся четыре главных двери, защищаемые ужасными образами, которых называют «хранителями дверей». Роль их двойственна. С одной стороны, эти стражи охраняют сознание от деструктивных сил бессознательного; с другой, им присуща и наступательная миссия: чтобы совершенно покончить с подвижным иррациональным миром бессознательного, сознание должно перенести борьбу в стан противника и именно здесь принять разрушительный, устрашающий облик, чтобы вернее справиться с врагом. Даже божества внутри мандалы иногда имеют страшный облик; все это боги, с которыми человек встретится после смерти в состоянии бардо. Стражи дверей и ужасные божества подчеркивают инициатический характер вступления в мандалу. Любая инициация предполагает переход с одного уровня бытия на другой, но этой онтологической перемене предшествует краткий или долгий период «ордалий», через которые должен пройти кандидат. Типичным инициатическим испытанием является «борьба с чудовищем» (в буквальном смысле воинских посвящений). Согласно тантрическим представлениям, чудовища являют собой силы бессознательного, возникающие из универсальной «пустоты»; кандидат должен побороть страх, внушаемый ими. Как это уже часто отмечалось, размер и страшная внешность чудовищ, встречающихся в инициации, суть не что иное, как порождение «инициатического ужаса».
Этот аспект инициации раскрывает некоторое структурное сходство между мандалой и лабиринтом. Фактически многие мандалы представляют из себя лабиринт. Среди ритуальных функций лабиринта две особенно интересны для нас: во-первых, лабиринт символизировал запредельное, и любой посвященный, вступивший в него, осуществлял descensus ad inferos (спуск в ад) (ритуальную смерть, за которой следовало «воскресение»); во-вторых, лабиринт являлся своего рода «оборонительной системой», как духовной (против злых духов и демонов, сил хаоса), так и материальной (против внешних врагов). Поскольку столица, подобно храму или дворцу, образовывала «центр мира», то именно лабиринт (или стены) защищали его, и не только от захватчиков, но и от злотворных сил, «духов пустыни», пытавшихся вернуть «формы» к аморфному состоянию, из которого они появились. Рассмотренные в этом свете, функции мандалы, как и функции лабиринта, тоже должны быть по меньшей мере двойственными. С одной стороны, вступление в мандалу, нарисованную на земле, равнозначно посвящению; с другой, мандала «защищает» ученика от любой разрушительной силы и в то же время помогает ему сконцентрироваться, найти свой собственный центр. Эта последняя функция прояснится в дальнейшем, когда мы рассмотрим тантрическую садхану.