Форум
Вт Июл 21, 2020 1:25 am автор 
Симптом чужой души.
Исследователи аномальных явлений с изумлением обнаружили еще один загадочный феномен, с которым они все чаще стали сталкиваться в реальной действительности. Он связан с подселением чужой «информационно-полевой матрицы», или, иначе, души, в тело земного человека. При этом происходит или замещение личности прежнего носителя тела, или совмещение их в одном теле. Нередко «новая» душа идентифицирует себя с инопланетной сущностью и помнит то, что было с ней до подселения. То есть помнит свою иную жизнь!
О подобной возможности высказывалась в свое время болгарская ясновидящая Ванга, но тогда на это мало кто обратил внимание. Теперь вспомнили…
В зарубежной уфологической литературе уже описан ряд подобных случаев, и некоторые из них впечатляют своей непридуманностью. В частности, американский исследователь Джоэл Ахенбах рассказывал, что на съезде уфологов в Лафлине (штат Невада) он повстречался с целой группой людей, которые твердо убеждены: в их теле пребывают некие инопланетные существа. «Подселенцы» проживают в Лас-Вегасе и собираются, чтобы поговорить о своём. Правда, они ничего не изучают и ничего не оспаривают. Люди просто обмениваются своими впечатлениями, ощущениями, наблюдениями. Информацию не разглашают. Зато человеку легче: как-никак, знаешь, что ты не один такой среди землян.
В моей исследовательской практике встречался подобный случай подселения иной души в тело земного человека. Это произошло в 1995 году в результате автодорожной аварии, и человек очнулся уже с иными ощущениями и иной памятью, но тогда подселение было, видимо, из потустороннего мира, и новая сущность была тоже из рода человеческого…
И вот недавно я встретил женщину, которая помнила, знала и ощущала себя инопланетянкой. Ее родиной совсем недавно была планета… Прозерпина. Земное имя женщины – Валентина Горшунова, сейчас ей 41 год, живет в городе Жирновске Волгоградской области. На Прозерпине ее звали Кайной.
Огненная болезнь.
Я знаю Валентину с 1999 года. Мы познакомились во время экспедиции объединения «Космопоиск» в аномальную зону, известную как «Медведицкая гряда». Неброская внешность, внимательный изучающий взгляд, стремление держаться в тени и… жадный интерес к происходящему – вот то малое, что сохранила память. Кто-то сказал, что она контактёр, но сейчас таковых немало, уровень получаемой информации подчас довольно примитивный, и я не стал набиваться с расспросами.
А минувшим летом в экспедиционном лагере она сама подошла ко мне: «Я написала книгу, вот, посмотрите. Может, вам будет интересно…» Она протянула небольшую брошюру «самиздатовского» вида, отпечатанную на принтере. «Земные сны» – значилось на обложке.
Прочитанная история меня поразила и, конечно, породила множество вопросов. Мы и тогда, в лагере, успели немного поговорить, но значительно обстоятельнее удалось это сделать лишь осенью, когда я специально для этого приехал в Жирновск.
Процесс внедрения иной матрицы в земное тело стал значительно понятнее. Но всё равно вопросы оставались и остаются…
…Валентине было 34 года, когда в начале 1991-го ее скрутила загадочная болезнь. Сильнейшие судороги, потери сознания, боли, от которых неимоверно сжимались челюсти и крошились зубы, отвращение к еде, но при этом хорошие анализы, и гемоглобин в крови, как у здорового человека, – все было непонятно врачам. Знахарки и экстрасенсы, к которым возили молодую женщину ее родные, тоже оказались бессильны. Она таяла, как свеча. Шел второй год мытарств по больницам. В конце концов, словно беспощадный приговор, прозвучал диагноз: лейкемия. Ее выписали домой – умирать в кругу семьи.
Хотя и семьи, можно сказать, уже не стало. Муж активно спивался, трое ее детей бегали грязными и неухоженными.
– Однажды в полубреду надо мной всплыло лицо бородатого мужчины, – вспоминала она. – Он сказал: «Всё. Теперь будет легче: ты сумела…» Что сумела – не объяснил. Но вскоре после этого во сне появилась женщина, вся в белом, на незнакомой планете. «Ты знаешь, что тебя хотели забрать?» – спросила она. «Знаю, – ответила я. – Но теперь я останусь здесь… Я смогла войти».
Куда войти и почему надо остаться, – она тогда не понимала.
Зато потихоньку стала поправляться. Ее иссохшее, пожелтевшее тело не слушалось команд мозга, частыми были потери сознания, однако пища уже не казалась отвратительной, а весеннее солнце наполняло жаждой жизни.
– Я ощущала себя другим существом, – вспоминала моя собеседница. – Особенно подолгу я рассматривала свои руки, словно не узнавала их. По ночам мне снилась война… Разбивались космические корабли, взрывались и превращались в осколки астероидов планеты. Я откуда-то знала, что мы работали в сфере по очищению и восстановлению слоев пространства, со мной трудился и мой муж Ной… Однажды мне приснился совсем странный сон: кто-то настойчиво звал меня космическим именем – Кайна. И вдруг я вспомнила название родной планеты: Прозерпина! Так значит, я с Прозерпины! Вот оно что…
Сейчас, спустя несколько лет, она считает, что тяжелая непонятная болезнь была связана с разницей ее и нашего миров: плотный земной план сильно отличался по энергиям от того тонкоматериального мира, в котором она жила раньше. Это несоответствие между энергиями и вызывало «огненную болезнь», которую, конечно, не могли распознать медики. Откуда было знать докторам про тонкие энергии и внеземное сознание, которое пришло в физическое тело взрослого человека, чья душа, в свою очередь, отправилась в тонкие сферы Земли и космоса? В мединститутах еще очень долго не возьмутся обучать подобным вещам. Хотя, к примеру, в трудах Рерихов есть подробности про «огненное перевоплощение». Но кто ж воспринимает всерьёз их учение? Только не академическая наука…
– Так ты считаешь, что душа Валентины…
– Валентины больше нет, она ушла. Совсем ушла, – пояснила моя знакомая. – Но мы обменялись опытом. Её клетки и её жизнь стали моими, а она взяла знания у меня. После обмена каждый пошел своим индивидуальным путем. Валя ушла без тела в иные миры и постигает другие знания и законы, а я, Кайна, осталась в ее теле.
– Зачем? С какой целью? – допытывался я.
– Своей полной программы я не знаю… – задумалась прозерпианка, – но я помню, что опыт земной жизни, ваши трудности, страсти и эмоции очень, очень! – она даже воскликнула, – ценятся в иных измерениях. Прежний мой мир не имеет условий для создания своей Базовой Школы, и население в основном обучается в чужих школах соседних Миров, совершая спуски в глубинные слои материи различных планет, в том числе и Земли. Прошедшие земную школу становятся выше по иерархической лестнице, их ценят за знания и мудрость.
– Ладно, пусть так. Но ведь и Прозерпины нет! Эта планета считается гипотетической, она так и не обнаружена астрономами…
– Она погибла очень давно, но жизнь продолжается в другом измерении. Её обитатели счастливы и живут значительно лучше, чем земляне. Похоже, Земле тоже предстоит переход в иное измерение. Возможно, потому сейчас и происходит замена части информационных матриц в физических телах. Но только с согласия людей! Путь, когда в плод человека внедряется сущность из другого мира, слишком долог, поэтому все чаще стал использоваться метод подселения душ в пригодное физическое тело вполне взрослых людей. Если их жизненная программа завершается, то почему бы не уступить тело?..
Я слушал Кайну-Валентину, всматривался в ее глаза и не мог, не мог за обычной внешностью слегка усталой от невзгод женщины-землянки разглядеть инопланетное существо…
Впрочем, допустим… Допустим, что подобные трансформации случаются. Какие факты могут подтвердить или опровергнуть исследуемую ситуацию?..
Жизнь на Земле.
…Вхождение в земную жизнь было для Кайны трудным испытанием. Ей многое казалось чужим и странным. К примеру, она не смогла принять ни умом, ни сердцем то примитивное, полуживотное существо, которое было мужем Валентины, и вскоре они расстались. Дети… «Память клеток, видимо, сохранилась, и я отношусь к ним, как к своим детям, – сказала Кайна. – И на Прозерпине, я была женщиной, материнские чувства мне не чужды, и вообще у меня ко всем детям Вселенной такое же чувство…»
Из близких, похоже, никто не распознал замены. Ну, были у неё странности, однако их относили на счет перенесенной болезни…
Существа из прежнего мира пробовали её навещать, появлялись в тонком теле в доме, но быстро оставили эти попытки: Валентина пугалась их полупрозрачных фигур так, что на её истошные крики сбегались все домочадцы. Встречи с соотечественницей были переведены в сферу снов-полетов. И это были замечательные миги общения!
А в реальной жизни она сталкивалась с большими трудностями.
За два года болезни Горшунова фактически потеряла работу, а в небольшом городке найти её было очень непросто. Иногда они попросту голодали.
– Меня временно взяли на стройку. Работа давала невыносимую усталость и небольшой доход, который весь уходил на питание да на одежду для детей. Росли долги за свет, газ и воду. Тогда я в полной мере познала нужду… Однажды две недели сидели на одном пшене, отваренном в соленой воде. Дети все понимали. А я затыкала подушкой рот, чтоб никто не слышал, и выла белугой, запершись в своей комнате… Как-то пересилила себя: услышала про благотворительный фонд и пошла за помощью. А что делать? На всё закрыла глаза. Там дали килограмм гороха, три килограмма перловки и бутылку масла. Перловка с тех пор мне противна…
Были и казусы…
– Ко мне на первых порах подходили какие-то женщины, разговаривали как со старой знакомой, а я… я их не знала, – вспоминала некоторые детали своей новой жизни Валентина-Кайна. – Я поддакиваю, а сама ничего о нашем общем прошлом не знаю. Те видят, что я не врубаюсь или не хочу разговаривать, и заминают разговор. Таких случаев было немало. Мужчины подходили… А мне они незнакомы. Иногда, правда, вспоминаю, но только как информацию, не чувствами. Иные, видя во мне крепкую, загорелую, молодую женщину, предлагали чуть ли ни руку и сердце, но та жизнь, которой жили они, меня не прельщала. А потом ушла из жизни её мама. Зимним вечером она упала на улице, и её нашли замерзшую, пытавшуюся ползти к дому. Похоронить было некому и не на что. Новые «друзья», которые появились у Валентины и которые мнили себя её «учителями», сказали: «У тебя в доме лежит покойник, там воронка отрицательной энергии, и нам нечего делать сейчас в твоей квартире». Помогли соседи и те самые алкоголики, к которым Валентина питала отвращение. Они оказались отзывчивее, чем люди, много говорившие о душе и её очищении.
Предательство потом не раз будет сопровождать вновь прибывшую жительницу на нашей грешной Земле. Из-за непредсказуемости и прямоты в суждениях над Валентиной часто в открытую смеялись и издевались. Видя, что она готова по первому зову броситься на помощь, пользовались её отзывчивостью без особой нужды и тем более – без благодарности. Не понимая логики её мышления, называли шизофреничкой, грозили сдать в психушку…
– Порой казалось, что остаётся лишь одно – петля… – выдавила из себя рассказчица. – Безработная, с тремя детьми… Не забуду того момента, когда я, стоя на коленях, рыдала в отчаянии, а детишки испуганно жались около меня друг к другу…
Однако были в земной жизни и светлые стороны.
Едва не умершая и вновь рожденная, она страстно хотела жить… Ей полюбилась земная природа, светлые колки березок и тенистые хвойные леса, зимние купания в проруби, творчество. Она стала рисовать, и её картины были необычными, а краски яркими, но главное – они исцеляли! Их охотно разбирали люди.
Потом пошли стихи, и они стали ложиться на музыку. Песен было много, их хотелось донести до слушателей, и тогда при районном доме культуры Валентина организовала творческий клуб «Необъятный Мир Души». Они стали выступать на праздниках, ездить по селам. Клуб никем не финансировался, все держалось на одном энтузиазме. Зато пришло признание, на областных конкурсах их песни занимали призовые места, местное радио охотно включало их в свой репертуар. Зять, москвич, недавно подарил Валентине страстно желаемый синтезатор, и она, на удивление всем, быстро овладела сложной техникой. Местные поэты предлагают ей свои стихи, чтобы она положила их на музыку.
Жизнь приобретала новые, светлые краски, хотя до сих пор Валентина числится безработной и, чтобы прожить, берется за любые временные заказы – малярные работы, штукатурные, шитье…
А в конце 90-х годов судьба привела её в экспедицию «Космопоиска» на Синюю гору… Исследователи аномального, люди с открытыми сердцами и жаждой познаний, увлекли её, в них она нашла друзей и соратников. Безработная, она могла месяцами пропадать в экспедиционном лагере, тем более что по одной из её земных профессий она была поваром – важное обстоятельство для экспедиционников.
А еще на Синей горе у нее лучше получались сны-полеты в иную, прежнюю жизнь. На Прозерпину…
Исследователи аномальных явлений с изумлением обнаружили еще один загадочный феномен, с которым они все чаще стали сталкиваться в реальной действительности. Он связан с подселением чужой «информационно-полевой матрицы», или, иначе, души, в тело земного человека. При этом происходит или замещение личности прежнего носителя тела, или совмещение их в одном теле. Нередко «новая» душа идентифицирует себя с инопланетной сущностью и помнит то, что было с ней до подселения. То есть помнит свою иную жизнь!
О подобной возможности высказывалась в свое время болгарская ясновидящая Ванга, но тогда на это мало кто обратил внимание. Теперь вспомнили…
В зарубежной уфологической литературе уже описан ряд подобных случаев, и некоторые из них впечатляют своей непридуманностью. В частности, американский исследователь Джоэл Ахенбах рассказывал, что на съезде уфологов в Лафлине (штат Невада) он повстречался с целой группой людей, которые твердо убеждены: в их теле пребывают некие инопланетные существа. «Подселенцы» проживают в Лас-Вегасе и собираются, чтобы поговорить о своём. Правда, они ничего не изучают и ничего не оспаривают. Люди просто обмениваются своими впечатлениями, ощущениями, наблюдениями. Информацию не разглашают. Зато человеку легче: как-никак, знаешь, что ты не один такой среди землян.
В моей исследовательской практике встречался подобный случай подселения иной души в тело земного человека. Это произошло в 1995 году в результате автодорожной аварии, и человек очнулся уже с иными ощущениями и иной памятью, но тогда подселение было, видимо, из потустороннего мира, и новая сущность была тоже из рода человеческого…
И вот недавно я встретил женщину, которая помнила, знала и ощущала себя инопланетянкой. Ее родиной совсем недавно была планета… Прозерпина. Земное имя женщины – Валентина Горшунова, сейчас ей 41 год, живет в городе Жирновске Волгоградской области. На Прозерпине ее звали Кайной.
Огненная болезнь.
Я знаю Валентину с 1999 года. Мы познакомились во время экспедиции объединения «Космопоиск» в аномальную зону, известную как «Медведицкая гряда». Неброская внешность, внимательный изучающий взгляд, стремление держаться в тени и… жадный интерес к происходящему – вот то малое, что сохранила память. Кто-то сказал, что она контактёр, но сейчас таковых немало, уровень получаемой информации подчас довольно примитивный, и я не стал набиваться с расспросами.
А минувшим летом в экспедиционном лагере она сама подошла ко мне: «Я написала книгу, вот, посмотрите. Может, вам будет интересно…» Она протянула небольшую брошюру «самиздатовского» вида, отпечатанную на принтере. «Земные сны» – значилось на обложке.
Прочитанная история меня поразила и, конечно, породила множество вопросов. Мы и тогда, в лагере, успели немного поговорить, но значительно обстоятельнее удалось это сделать лишь осенью, когда я специально для этого приехал в Жирновск.
Процесс внедрения иной матрицы в земное тело стал значительно понятнее. Но всё равно вопросы оставались и остаются…
…Валентине было 34 года, когда в начале 1991-го ее скрутила загадочная болезнь. Сильнейшие судороги, потери сознания, боли, от которых неимоверно сжимались челюсти и крошились зубы, отвращение к еде, но при этом хорошие анализы, и гемоглобин в крови, как у здорового человека, – все было непонятно врачам. Знахарки и экстрасенсы, к которым возили молодую женщину ее родные, тоже оказались бессильны. Она таяла, как свеча. Шел второй год мытарств по больницам. В конце концов, словно беспощадный приговор, прозвучал диагноз: лейкемия. Ее выписали домой – умирать в кругу семьи.
Хотя и семьи, можно сказать, уже не стало. Муж активно спивался, трое ее детей бегали грязными и неухоженными.
– Однажды в полубреду надо мной всплыло лицо бородатого мужчины, – вспоминала она. – Он сказал: «Всё. Теперь будет легче: ты сумела…» Что сумела – не объяснил. Но вскоре после этого во сне появилась женщина, вся в белом, на незнакомой планете. «Ты знаешь, что тебя хотели забрать?» – спросила она. «Знаю, – ответила я. – Но теперь я останусь здесь… Я смогла войти».
Куда войти и почему надо остаться, – она тогда не понимала.
Зато потихоньку стала поправляться. Ее иссохшее, пожелтевшее тело не слушалось команд мозга, частыми были потери сознания, однако пища уже не казалась отвратительной, а весеннее солнце наполняло жаждой жизни.
– Я ощущала себя другим существом, – вспоминала моя собеседница. – Особенно подолгу я рассматривала свои руки, словно не узнавала их. По ночам мне снилась война… Разбивались космические корабли, взрывались и превращались в осколки астероидов планеты. Я откуда-то знала, что мы работали в сфере по очищению и восстановлению слоев пространства, со мной трудился и мой муж Ной… Однажды мне приснился совсем странный сон: кто-то настойчиво звал меня космическим именем – Кайна. И вдруг я вспомнила название родной планеты: Прозерпина! Так значит, я с Прозерпины! Вот оно что…
Сейчас, спустя несколько лет, она считает, что тяжелая непонятная болезнь была связана с разницей ее и нашего миров: плотный земной план сильно отличался по энергиям от того тонкоматериального мира, в котором она жила раньше. Это несоответствие между энергиями и вызывало «огненную болезнь», которую, конечно, не могли распознать медики. Откуда было знать докторам про тонкие энергии и внеземное сознание, которое пришло в физическое тело взрослого человека, чья душа, в свою очередь, отправилась в тонкие сферы Земли и космоса? В мединститутах еще очень долго не возьмутся обучать подобным вещам. Хотя, к примеру, в трудах Рерихов есть подробности про «огненное перевоплощение». Но кто ж воспринимает всерьёз их учение? Только не академическая наука…
– Так ты считаешь, что душа Валентины…
– Валентины больше нет, она ушла. Совсем ушла, – пояснила моя знакомая. – Но мы обменялись опытом. Её клетки и её жизнь стали моими, а она взяла знания у меня. После обмена каждый пошел своим индивидуальным путем. Валя ушла без тела в иные миры и постигает другие знания и законы, а я, Кайна, осталась в ее теле.
– Зачем? С какой целью? – допытывался я.
– Своей полной программы я не знаю… – задумалась прозерпианка, – но я помню, что опыт земной жизни, ваши трудности, страсти и эмоции очень, очень! – она даже воскликнула, – ценятся в иных измерениях. Прежний мой мир не имеет условий для создания своей Базовой Школы, и население в основном обучается в чужих школах соседних Миров, совершая спуски в глубинные слои материи различных планет, в том числе и Земли. Прошедшие земную школу становятся выше по иерархической лестнице, их ценят за знания и мудрость.
– Ладно, пусть так. Но ведь и Прозерпины нет! Эта планета считается гипотетической, она так и не обнаружена астрономами…
– Она погибла очень давно, но жизнь продолжается в другом измерении. Её обитатели счастливы и живут значительно лучше, чем земляне. Похоже, Земле тоже предстоит переход в иное измерение. Возможно, потому сейчас и происходит замена части информационных матриц в физических телах. Но только с согласия людей! Путь, когда в плод человека внедряется сущность из другого мира, слишком долог, поэтому все чаще стал использоваться метод подселения душ в пригодное физическое тело вполне взрослых людей. Если их жизненная программа завершается, то почему бы не уступить тело?..
Я слушал Кайну-Валентину, всматривался в ее глаза и не мог, не мог за обычной внешностью слегка усталой от невзгод женщины-землянки разглядеть инопланетное существо…
Впрочем, допустим… Допустим, что подобные трансформации случаются. Какие факты могут подтвердить или опровергнуть исследуемую ситуацию?..
Жизнь на Земле.
…Вхождение в земную жизнь было для Кайны трудным испытанием. Ей многое казалось чужим и странным. К примеру, она не смогла принять ни умом, ни сердцем то примитивное, полуживотное существо, которое было мужем Валентины, и вскоре они расстались. Дети… «Память клеток, видимо, сохранилась, и я отношусь к ним, как к своим детям, – сказала Кайна. – И на Прозерпине, я была женщиной, материнские чувства мне не чужды, и вообще у меня ко всем детям Вселенной такое же чувство…»
Из близких, похоже, никто не распознал замены. Ну, были у неё странности, однако их относили на счет перенесенной болезни…
Существа из прежнего мира пробовали её навещать, появлялись в тонком теле в доме, но быстро оставили эти попытки: Валентина пугалась их полупрозрачных фигур так, что на её истошные крики сбегались все домочадцы. Встречи с соотечественницей были переведены в сферу снов-полетов. И это были замечательные миги общения!
А в реальной жизни она сталкивалась с большими трудностями.
За два года болезни Горшунова фактически потеряла работу, а в небольшом городке найти её было очень непросто. Иногда они попросту голодали.
– Меня временно взяли на стройку. Работа давала невыносимую усталость и небольшой доход, который весь уходил на питание да на одежду для детей. Росли долги за свет, газ и воду. Тогда я в полной мере познала нужду… Однажды две недели сидели на одном пшене, отваренном в соленой воде. Дети все понимали. А я затыкала подушкой рот, чтоб никто не слышал, и выла белугой, запершись в своей комнате… Как-то пересилила себя: услышала про благотворительный фонд и пошла за помощью. А что делать? На всё закрыла глаза. Там дали килограмм гороха, три килограмма перловки и бутылку масла. Перловка с тех пор мне противна…
Были и казусы…
– Ко мне на первых порах подходили какие-то женщины, разговаривали как со старой знакомой, а я… я их не знала, – вспоминала некоторые детали своей новой жизни Валентина-Кайна. – Я поддакиваю, а сама ничего о нашем общем прошлом не знаю. Те видят, что я не врубаюсь или не хочу разговаривать, и заминают разговор. Таких случаев было немало. Мужчины подходили… А мне они незнакомы. Иногда, правда, вспоминаю, но только как информацию, не чувствами. Иные, видя во мне крепкую, загорелую, молодую женщину, предлагали чуть ли ни руку и сердце, но та жизнь, которой жили они, меня не прельщала. А потом ушла из жизни её мама. Зимним вечером она упала на улице, и её нашли замерзшую, пытавшуюся ползти к дому. Похоронить было некому и не на что. Новые «друзья», которые появились у Валентины и которые мнили себя её «учителями», сказали: «У тебя в доме лежит покойник, там воронка отрицательной энергии, и нам нечего делать сейчас в твоей квартире». Помогли соседи и те самые алкоголики, к которым Валентина питала отвращение. Они оказались отзывчивее, чем люди, много говорившие о душе и её очищении.
Предательство потом не раз будет сопровождать вновь прибывшую жительницу на нашей грешной Земле. Из-за непредсказуемости и прямоты в суждениях над Валентиной часто в открытую смеялись и издевались. Видя, что она готова по первому зову броситься на помощь, пользовались её отзывчивостью без особой нужды и тем более – без благодарности. Не понимая логики её мышления, называли шизофреничкой, грозили сдать в психушку…
– Порой казалось, что остаётся лишь одно – петля… – выдавила из себя рассказчица. – Безработная, с тремя детьми… Не забуду того момента, когда я, стоя на коленях, рыдала в отчаянии, а детишки испуганно жались около меня друг к другу…
Однако были в земной жизни и светлые стороны.
Едва не умершая и вновь рожденная, она страстно хотела жить… Ей полюбилась земная природа, светлые колки березок и тенистые хвойные леса, зимние купания в проруби, творчество. Она стала рисовать, и её картины были необычными, а краски яркими, но главное – они исцеляли! Их охотно разбирали люди.
Потом пошли стихи, и они стали ложиться на музыку. Песен было много, их хотелось донести до слушателей, и тогда при районном доме культуры Валентина организовала творческий клуб «Необъятный Мир Души». Они стали выступать на праздниках, ездить по селам. Клуб никем не финансировался, все держалось на одном энтузиазме. Зато пришло признание, на областных конкурсах их песни занимали призовые места, местное радио охотно включало их в свой репертуар. Зять, москвич, недавно подарил Валентине страстно желаемый синтезатор, и она, на удивление всем, быстро овладела сложной техникой. Местные поэты предлагают ей свои стихи, чтобы она положила их на музыку.
Жизнь приобретала новые, светлые краски, хотя до сих пор Валентина числится безработной и, чтобы прожить, берется за любые временные заказы – малярные работы, штукатурные, шитье…
А в конце 90-х годов судьба привела её в экспедицию «Космопоиска» на Синюю гору… Исследователи аномального, люди с открытыми сердцами и жаждой познаний, увлекли её, в них она нашла друзей и соратников. Безработная, она могла месяцами пропадать в экспедиционном лагере, тем более что по одной из её земных профессий она была поваром – важное обстоятельство для экспедиционников.
А еще на Синей горе у нее лучше получались сны-полеты в иную, прежнюю жизнь. На Прозерпину…